Чёрный помидор - Страница 29

Путешественники, покинув машину, подошли к низеньким деревянным перилам, ограждавшим боковые «паромные» стороны.

— В воде очень много мусора: веток деревьев, небольших кустов, вырванных из земли с корнями, и кусков дёрна с травой, — заметила Анна Петровна. — Наверное, в верховьях реки недавно прошли очень сильные ливни. Или же здешние высокогорные ледники, благодаря тёплой погоде, начали таять более активно…. А ещё рыбка на стремнине, гоняясь за мошкарой, активно плещется. Форелька, скорее всего. Или же хариус. У нас на Кольском полуострове его тоже очень много…. Ой, смотрите! — вытянула правую руку наискосок. — Что это такое?

По небу медленно и величественно, совершая — время от времени — плавные зигзагообразные манёвры между кучевыми облаками, плыл-двигался светло-серебристый диск.

— НЛО, надо думать. То бишь, неопознанный летающий объект, — задумчиво покачав головой, предположил Сергей Васильевич и, обернувшись, уточнил у паромщика: — Верно я говорю, уважаемый?

— Ага, правильно, на, — равнодушно пожал широкими плечами мужик. — Он самый. Объект. Неопознанный, на…

— И часто ваши края посещают «летающие тарелки»?

— Чаво? Какие ещё, на, тарелки?

— Прекращай Ваньку валять, — нахмурился Писарев. — Неопознанные летающие объекты часто здесь летают?

— Дык, это, — засмущался паромщик. — Частенько, на, врать не буду…. Тут давеча, третьего дня, телек, на, смотрел. Программу «ТВ-3». Там передача шла, на, про всякую и разную хрень аномальную. Ну, и смазливая ведущая спрашивает у бородатого дядечки, на. Мол: — «А где, Семён Семёнович, этих самых НЛО больше всего, на?». А тот, чудак чалдонистый, на, и не знает. Лоб морщит. Позорище махровое, на…. Где-где? В Катынде, конечно же, зорька моя ясная, на. Вот — где. Гы-гы-гы…

— Ой, акула! — позабыв про летающую «тарелку», заволновалась Анна Павловна. — Смотрите!

— Перестань, милая, — недоверчиво усмехнулся Сергей Васильевич. — Какая ещё акула — в горной реке? Да, очень крупная рыба, погнавшись за хариусами, плеснула. Наверное, огромная щука. Или же таймень. Я читал в книжке, что таймени иногда вырастают до двухметровой длины и весят вплоть до центнера.

— Нет, акула, — заупрямилась женщина. — Я характерный плавник видела. Она, прежде чем броситься, проплыла рядом…

— Тебе, наверное, показалось…. Ох, ты, мать моя женщина!

Примерно в пятнадцати метрах от парома над речной водой, действительно, возник-появился большой плавник: угольно-чёрный и треугольный — с длиной двух видимых сторон на уровне тридцати-сорока сантиметров.

Плавник, развив весьма приличную скорость, бодро оплыл вокруг парома, а после этого исчез под водой.

— Акула? — потерянно забормотал Писарев. — Но этого же, просто-напросто, не может быть…. А? — вновь обернулся в сторону небритого паромщика. — Чего молчишь-то, абориген хренов? Объясни-ка нам эту закавыку. Будь так добр.

— Дык, акула, наверное, на, — в сердцах сплюнул под ноги паромщик. — Бывает. В здешних краях, мил-человек, всякое бывает. Всякое и разное, на. Лично я уже ничему не удивляюсь. Ничему, на, и никогда…

«А я, вот, совсем запуталась», — мысленно констатировала Айлу (она же Кристина Панченко). — Летающая «тарелка» и акула — они настоящие? Или же, наоборот, умело «смистифицированные»? Вот же, ребус заковыристый…. А, пардон, паромщик? Он-то, надеюсь, настоящий? Или же это мой Мисти, загримированный под алтайского паромщика? Кто бы подсказал…».

Паром грузно причалил к берегу. Путники, попрощавшись с диковатым паромщиком, который любезно перекинул на берег деревянные мостки, уселись в машину. «Жигуль» медленно съехал с настила парома и, недовольно порыкивая, покатил по раздолбанному просёлку.

Впрочем, эта часть маршрута оказалась совсем недолгой и короткой: уже через двенадцать километров, свернув на узенькое боковое ответвление, автомобиль остановился.

— Урочище Кангай, прошу любить и жаловать, — объявила Айлу. — Дальше на машине ехать нельзя — зайсан Костька, объявив здесь режим «личного летнего заповедника», строго-настрого запретил.

— А если, всё же, поехать дальше? — заинтересовался Писарев. — Что тогда будет?

— Через некоторое время машина обязательно остановится. В том смысле, что сломается. Навсегда. То бишь, отремонтировать её будет невозможно, сколько не старайся. Проверено…. Всё, вылезаем, достаём из багажника вещички и стартуем. Можно, конечно, дошагать до лагеря-улуса и по дороге. Но мы перевалим вон через тот невысокий холм, сократив — тем самым — путь на добрые десять километров.

— Ваш Кангай напоминает мне гигантскую поляну, поросшую кустарником (с вкраплением редких хвойных деревьев), и расположившуюся между Катунью и каким-то безумно-мрачным горным массивом, — покинув «Жигули», высказалась Анна Петровна. — Этот мрачный массив и есть — искомый Катунский хребет?

— Он самый, — открыв автомобильный багажник, подтвердила Айлу, а после этого принялась ворчать: — Вроде бы, взрослые и опытные люди — геолог и геодезистка, а туда же. Разве это — походный рюкзак? Насмешка природы сплошная, с узкими лямками. Хорошо ещё, что пакет с продовольствием в него поместится…. А этот дорожный кожаный баул, неудобный для транспортировки пешим ходом? На фига он, спрашивается, нужен? Хлопоты сплошные, и не более того…. Ладно, сделаем, пожалуй, так. Рюкзак, естественно, потащит Сергей Васильевич. А мы, Анна Петровна, будем транспортировать ваш неудобный баул по очереди. И не спорьте со мной, пожалуйста. Ни к чему это. По очереди.